Пагуба - Страница 119

К оглавлению

119

— Не испугалась чудовищ, которые там плещутся? — спросил Лук, с удивлением обнаружив, что по его щекам текут слезы и он вытирает их рукавом.

— Тогда нет, — сказала Нега. — Потом стало страшно, когда съела на острове все орехи, но не нашла ничего, из чего можно было бы сделать плот. Да еще и ночевать приходилось на деревьях, потому что эти огромные ящерицы ночами выбирались на берег. Зато заметила, что они не едят испорченную рыбу, даже на берег вылезают в другом месте, если там остатки от их трапезы. Испорченные остатки. Ну я обмазалась этой дрянью, подождала, когда она засохнет, и поплыла. И вот так и добралась сюда. А как же Такш? Хасми?

— Потом, все потом, — покачал головой Лук. — Такш убит, Хасми, надеюсь, жива.

Нега схватилась за голову.

— Да, — вздохнул Лук, — моя шалость ничего, кроме горя, не принесла. Курант, Самана, Арнуми и Нигнас тоже мертвы.

Нега зарыдала. Потом уже, ночью, она слушала рассказ Лука молча, только прижимая изо всех сил к груди его ладонь, когда ей хотелось зарыдать еще сильнее или закричать. Уже под утро Лук вспомнил о подарке, снял его с запястья и надел ей на щиколотку.

— Знаешь… — Она вытянула ногу, рассматривая украшение в свете масляной лампы. — А ведь тот браслет, который мы передали Хасми, не пропал. Хозяин леса смеялся над ним, а потом бросил его этому Пашу, велел надеть на руку и сказал, что любит, когда еда не только вкусна, но и красива…

Когда за окнами начало светать и Лук уже перестал что-либо говорить, Нега потянулась, подвинулась к нему, прижалась губами к щеке и прошептала:

— Я знаю, что ты еще молод. И то, что я сейчас страшная и некрасивая, тоже знаю. Но ты ведь помнишь, я говорила, что я тебе не сестренка. Ты не забыл?

Хасми и Харк появились через два дня. Измученные, но живые и другие. Опухоль на лице Хасми спала, и остались только красные пятна проколов, которые тоже должны были пройти. То, что дверь открыл Лук, изумило Харка. Он так бы и стоял за порогом, открывая и закрывая рот, если бы Лук не затащил его за шиворот внутрь. Затем пришло время удивляться Хасми. Но она просто обняла Лука и прижалась к его плечу, а потом уж вместе с Негой они принялись реветь на два тихих голоса.

— Я не верил, — пожал плечами Харк. — А она в лодке все уши мне прожужжала одним и тем же: она должна была выплыть, она должна была выплыть.

— Только этим? — спросил Лук. — Почему у тебя красные уши?

Глава 20
ХУРНАЙ

Вот уж чего Эпп не ожидал, так это никогда прежде не изведанного им ощущения, будто он не старшина северной башни Хилана и даже не торговец заколками, лентами, а также всякими снадобьями и средствами усиления женской красоты, а отец двух взрослых сыновей, которые за всю свою жизнь ничего, кроме Хапы да родного Хилана, не видели. Даже торговец, на чьем корабле они спускались от Хилана к Хурнаю, заметил, что с такими продавцами за товаром нужен дополнительный пригляд, а то ведь мало того что товара недосчитаешься, сами продавцы без штанов окажутся. Однако когда корабль все-таки добрался до Хурная, Эпп не стал тут же выгружать товар, а позвал вытаращивших глаза на море Хапа и Хаппара за собой. Миновав пристани и причалы, пройдя мимо сараев и развешанных для просушки сетей, Эпп вывел подопечных сначала на грязный городской берег, а через пару лиг добрался и до чистого песчаного пляжа. Толстые и ленивые чайки бродили по кромке воды, зеленоватые волны накатывали на берег, с моря дул свежий соленый ветер.

— И куда же мы теперь? — охрипшими от восторга голосами спросили парни своего командира.

— Да чего уж там, — буркнул Эпп, стягивая рубаху. — Купаться. Только далеко не заходить, кто вас знает, вдруг вы и плаваете так же, как ходите.

Одежда тут же полетела в разные стороны, пришлось гаркнуть, сделать страшное лицо, только после этого все было аккуратно сложено, но уже в воде снова начались крик и суета, причем рослый здоровяк Хап оказался нисколько не серьезнее маленького юркого Хаппара. Эпп зашел по колено в воду, плеснул воды в грудь, потом развернулся, лег лицом к берегу на живот и под поглаживание теплыми волнами немолодого, но еще крепкого тела принялся оглядывать город, бывать в котором ему приходилось нечасто, но всегда с радостью и последующими приятными воспоминаниями.

Хапа, разделяясь на рукава и низменные болотистые островки, которым не было числа, впадала в море Ватар восточнее города, омывая его окраины судоходным рукавом, но центр города находился как раз здесь, напротив единственной на этом берегу на последующие две сотни лиг глубокой бухты. Впрочем, бухта осталась справа, и Эпп смотрел на город с юго-западной стороны. Хурнай был построен на известковых холмах: самый высокий занимала крепость, а уж вокруг нее вспухали улочками и домами знати холмы пониже. Отсюда, со стороны безлюдного пляжа, казалось, что неведомый пекарь сдвинул вместе несколько праздничных хиланских пирогов, на которых его искусные пальцы вылепили карамельные домики и медовые дворцы. Вдобавок все хурнайские здания, как и дворец иши в Хилане, были построены из розового туфа, которого было предостаточно в каменоломнях в пяти лигах от города, поэтому и сам город казался розовым, а с учетом красноватого неба над ним, то и ярко-розовым, подобно цветущему шиповнику, который рос в Хурнае, словно сорная трава. Только крепость и торчащие тут и там купола оплотов были другого — черного, с зеленым оттенком — цвета. Все хурнайские ураи строили их из акского камня — диабаза. Ак так и вовсе был целиком выстроен из этого камня, не считая лачуг бедняков, хотя обрабатывался диабаз очень плохо, тяжело, зато и блоки его можно было вновь пускать в дело, как бы Пагуба ни разрушала постройки. Но в Хурнае за все Пагубы не был разрушен ни один оплот, ни одна из башен крепости. Раствор, которым скреплялись блоки, почти не уступал прочностью диабазу. Хотя говорили, что все дело в том, что слуги Пустоты просто не пытались никого извлечь из этих строений, а уже если бы попытались, то перешагнули бы стену крепости, словно она была бы выстроена из песка.

119