Пагуба - Страница 74

Проснулся Лук только на следующий день. Снова занималось утро, где-то в отдалении слышалось кваканье лягушек и даже зудение комаров, которые, наверное, относились к Такшу с почтением, потому как зудели на расстоянии от его обиталища. Лук приоткрыл глаза, сообразил, что спит он в гамаке, который подвешен между двумя деревьями, а значит, попал он в это непривычное ложе не своими ногами. Затем понял, что зудят не комары, а пчелы, и даже разглядел несколько колод-ульев в отдалении, а затем увидел и Такша, который подходил к хижине с ведром воды.

— Жалко Намувая, — прогудел Такш и опустился на деревянный чурбак возле Лука. — Твоя какая? Со стрелкой или с переломом?

— Моя? — растерялся Лук, попытался сесть, едва не вывалился вниз головой из гамака, но успел ухватиться за ветку дерева. — Со стрелкой моя… сестра она. Сводная.

— Все мы тут сводные, — пробурчал Такш. — Уходить будешь? Хасми сказала, что тебе к Хапе надо. Непростое это дело, считай, под пять сотен лиг. По течению, правда. Но может и получиться. Ты парень крепкий, приложили тебя явно не слабее, чем подружек, однако там, где у девчонок кровоподтеки да раны, у тебя царапинки да ссадинки. Да и уносить тебе каменный ножик следует. Раз эта игрушка разгорелась, просто так не потушишь. Уносить, не то припечет нас тут так, что хрустеть будем на укус. Хозяин Дикого леса за такие безделушки не жалует.

— А они? — спросил Лук. — Им здесь ничего не угрожает?

Он оглянулся. Хижина стояла среди раскидистых деревьев, тут же что-то зеленело на куцых грядках, стояли какие-то бочки, старые ульи, на веревке висело белье Неги и Хасми, сушилась кверху дном спасшая путников лодка.

— Даже не смотри, — посоветовал Луку Такш. — На такой лодке далеко не уплывешь. Нет, конечно, есть чем помазать, чтобы так не мокла, но тут по берегам много всякой дряни скитается, на интерес стрелой продырявят и даже не пойдут посмотреть, кого проткнули. А что касается угроз девчонкам… Я им не угрожаю, годы уже не те, а уж все остальное не по моей воле. Пока они здесь у меня, ручаюсь, а уж если сойдут с острова… Ты мать деревьев видел? Так вот у меня тут — как у ее подножия. Сейчас тут пусто, лето только начинается, а потом пойдут с болячками да хворями. Иногда по десятку некуманза шалаши свои ставят. Но это все на другом берегу моего островка, и сюда не ходят. Пчел боятся!

— Сколько им еще нужно лежать? — спросил Лук.

— Лежать? — ухмыльнулся Такш. — Хасми уже ускакала с костылем к реке, обмыться хочет. А Нега твоя ждет, когда ты ее обмоешь. Ну или думаю я так. Ты давай, парень, поговори с ней, может, ей надо чего, а то уж пора и перекусить с утра. Сам-то уж сутки в рот ничего не бросал? Вчера-то еле поймать тебя успел, как не ошпарился, удивляюсь. Ты как шел с котлом, так и падать начал…

Нега от обмывания отказалась с ужасом. Но ее расширенные глаза, в которых вместе со стыдом промелькнуло еще что-то, обрадовали Лука.

— Ничего. — Она коснулась раны, поморщилась. — Рука двигается, значит, ничего не задето. Но Такш сказал, что пару недель полежать придется. Но я раньше встану. Хасми сказала, что как сил наберусь, так доведет она нас… меня до Хапы. Ты уйдешь?

— Не от тебя, — после короткой паузы сказал Лук… — Надо добираться до Текана и немного пошуметь там. Чуть-чуть. Чтобы отвлечь ловчих от Куранта. Да и от тебя тоже. Отвлеку и буду ждать вас.

— Ага, — с сомнением скривила губы Нега. — Сомневаюсь. Пойдешь ведь в Хилан? Хочешь убить тех двоих? Далугаеша и второго ловчего? А если не сможешь? Хочешь, чтобы я осталась одна?

— Лучше скажи, где мы можем встретиться в Текане, — стиснув зубы, попросил Лук. — Курант ведь тебе передавая все укрытия? В котором я тебя отыщу?

— А ты хочешь меня отыскать? — вдруг заплакала Нега.

Лук вздохнул, наклонился, осторожно обнял сестру и держал ее в объятиях, пока она не успокоилась.

— Четыре укрытия у Куранта имеются, — наконец смогла говорить Нега. — Мне известно обо всех. Харасу только о двух.

— Мне так вообще ни об одном, — обиженно произнес Лук.

— Глупый, — улыбнулась Нега. — Когда Курант мне рассказывал о них, он все равно что тебе рассказывал. И еще он сказал, что не видит ничего, но зато слышит столько, сколько ни одному зрячему не ведомо. Сказал, что даже сердце у каждого стучит по-разному. А у нас с тобой одинаково.

— Ты уверена? — нахмурился Лук, приложил левую руку к собственной груди, правую протянул к Неге, замер в нерешительности.

— Не бойся. — Она взяла его ладонь, прижала ее ниже раны. — Слышишь?

— Слышу, — прошептал он. — Только не понимаю ничего. Наверное, следовало все-таки Куранту ослепить меня. А почему Харас знал только о двух укрытиях?

Нега нахмурилась:

— Те два укрытия, что Харасу известны, Курант вместе с Харасом и придумывал. Еще два уже только со мной. Курант сказал, что Харас слишком горячий. Слишком, понимаешь, — она закрыла глаза, — ну как котелок, который на солнце стоит. Он нагревается, но никогда не закипит. А Харас кипит. Он сам себя разжигает изнутри. А кто себя изнутри жжет, выгореть может.

— А я разве не жгу себя изнутри? — удивился Лук.

— Ты горишь, но не жжешь, — хмыкнула Нега. — Ярко горишь. Тепло возле тебя. Ты не забывай обо мне. Хорошо?

— Считай, что я ухожу не в Текан, а иду к тебе, сестренка, — серьезно сказал Лук.

— Харас слишком близко принимал то, что он видел, — прикусила губу Нега. — Он хороший парень, но с трещинкой. Разве ты не видел, как горели у него глаза, когда мы были в доме у намешского судьи? Да, у того самого, что ударил Саману хлыстом. А помнишь, как Харас получил жердью по спине от старшины стражи Ламена? Знаешь, почему Курант отказался наказывать того вояку?